Часть IV сборника "Поход в Пустынь на Нодоге"
"Откуду начну плакати окаянного моего жития деяний"
(Великий покаянный канон прп.Андрея Критского)
Исповедь
Два года носил в сердце то, что решился записать и поделиться самыми сокровенными своими мыслями и чувствами, которые не давали мне покоя. Всех моих спутников того славного похода 2018 года подрядил к написанию и изложению своих чувств о тех днях, сам же остался в стороне и спрятался как улитка в своем домике, никому не показывая всех своих переживаний.
В основной части очерка, написанной Ильёй, чувствовалась его глубокая любовь к этому святому месту. Он описал непростой и сложный путь всех нас, пришедших на поклон кресту. Если бы не его настойчивость, то никогда бы я там не оказался.
Нет тех слов, чтобы выразить благодарность Богу за возможность потрудиться во славу Его на святом месте, воздвижением поклонного креста, где наши предки молились и совершали свои малые подвиги. Никогда раньше я не принимал участия в столь значимом и историческом событии. Вместе, все втроём мы смогли поднять от земли и установить поклонный крест. Искренне благодарю Илью и его папу, Александра Николаевича, за тот поход в деревню Пустынь, который помог мне посмотреть на себя с другого ракурса.
И это правда, каждый из нас, кто ходил в Пустынь для установки поклонного креста, оставил там часть своего сердца и души. Сердца – потому что полюбил это потаенное место, которое до сих пор волнует струны моей души – желания сделать что-то полезное, применив свой талант, которым наградил меня Господь – раскрыть белые пятна истории Рождественской мужской пустыни на реке Нодога. Ведь неспроста Господь так устроил побывать в этом святом месте, которое сейчас всеми просто забыто.
Имея опыт в деле поиска архивных материалов, сразу после похода приступил к поднятию из небытия исторических сведений по Пустыни. Было написано много писем, запросов в ведущие архивы страны. По присланным ответам, выстроенным в хронологическом порядке, складывается летопись Рождественской Пустыни на Нодоге, в которую вошли древние страницы истории, начиная с XVII века, а так же те, которые мы пишем сейчас сами, жителями XXI века.
Приглашение к святости
Долго я не соглашался пойти в поход с алтарником нашего храма Ильёй Рудаковым в лес, на противоположную строну Волги, пусть даже и на место древнего монастыря, от которого сейчас уже нет камня на камне. Каких только оправданий он от меня не наслушался. Помню, однажды сказал ему, что в последние годы мучаюсь одышкой, которая время от времени меня мучает и не дает ровно дышать. Врачи даже диагноз поставили – ХОБЛ, как они сами шутили называя её болезнью заядлых курильщиков, поскольку симптомы моей болезни в точности совпадают. Странно, что и меня тоже вписали в эту категорию людей, которые дымят не переставая.
В тот год болезнь прогрессировала, одышка очень часто о себе напоминала. Оправдываясь болезнью легких, я говорил Илье, что не смогу выдержать все те нагрузки, которые будут в лесу. «Батюшка! Да пойдёмте! У Вас всё пройдёт!» - так постоянно мне говорил Илья.
Еще задолго до нашего похода, возможно предчувствуя некоторые события, я иногда у Ильи спрашивал: «А не боишься ли того, что мы поругаемся в походе?» Почему так у него спрашивал? Возможно, от того, что каждый из нас был со своим, непростым характером. Поход же испытывает людей на прочность. «Могу ли я уступить?!» – задавался таким вопросом. «Иногда, может быть и да, особенно когда чего-то не понимаю!» - но бывали моменты, когда замечал за собой дух превозношение над другими. «Нет, не будет этого!» - такой ответ Ильи меня утверждал, что с этим человеком можно идти на поприще похода.
Когда мы вместе служили Божественную Литургию в нашем храме, он, понятно, прислуживал алтарником, то в особый момент перед пением Символа веры, мы вместе приветствовали друг друга, как это обычно делают священнослужители. Своего рода диалог. Старший спрашивает: «Христос посреде нас?!», а младший отвечает: «И есть, и будет!». Почему же я так его приветствовал? Наверное, все от того же предчувствия, что так долго эта идиллия продолжаться не может, имея ввиду совместные богослужения. Враг ведь не дремлет, и он будет искать множество поводов поссорить близких по духу людей. Совершая этот диалог, я давал понять ему, что какие бы искушения не произошли между нами, и какая бы «собака» не пробежала, всегда нужно помнить о том, что Господь посреде нас, т.е. с нами, по Его слову из Священного Писания: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф.18:20)
Одним из моих условий, что я пойду в поход было то, что группа должна состоять из трех и более лиц. Не хотелось разного толка пустых разговоров. Илья тут же начал искать, кто бы смог с нами пойти. Насколько мне было известно, он предлагал и своему племяннику Даниилу Рудакову, старшекласснику местной школы, но у него не сложились обстоятельства. Так, постепенно он пришел к мысли, что в поход нужно позвать своего папу, и тот не сможет ему отказать, поскольку сын не часто к нему обращается с подобными просьбами. Когда Илья озвучил мне состав участников похода, то я однажды как-то пошутил, сказав ему так: «следи за мыслью о том, кто идет в поход: священник, ты и твой папа. И что у нас получается? Отец, Сын и Святой Дух – как и лица Святой Троицы!» Получилось созвучно с притчей о трёх старцах на острове, которые молились Богу такими словами: «Трое вас, трое нас, Господи помилуй нас!»
Просфоры для совершения богослужений в нашем Покровском храме мы обычно заказываем в Троице-Успенском кафедральном соборе г.Кинешмы. И вот однажды, вынимая частицы из маленьких просфорок, заметил, что некоторые из них имеют печать с изображением Святой Троицы, хотя ранее были только с изображением креста. Удивительно было это замечать, будто Сам Господь в трех лицах утверждает нас на предстоящий подвиг. Об этом рассказал и показал Илье, когда он в очередной раз пришел на службу.
Предстоящее событие похода мной воспринималось как нечто удивительное, душу охватывал какой-то трепет. Особенное звучание всему этому были слова Ильи о том, что священника, который мог бы послужить там, не было более ста лет. И поэтому важно было бы помолиться там под открытым небом с каждением ладана и пением церковных песнопений для оглашения по округе, дабы все души их возрадовались, что вновь на этом месте поют Богу.
Илья всегда относился ко мне со всем уважением и почтением. Были моменты, когда видел его внимание и неподдельную заботу не только в походе, но и задолго до него. В нашем храме он нёс много послушаний, но самое главное из них алтарника. Илья научился понимать ход службы, когда подавать кадило священнику или выносить большую свечу. На Литургии он читал апостол и все бабушки, наши прихожане, очень радовались, глядя на благоговейного и смиренного помощника.
Мою подготовку к походу он взял на себя, т.к. у меня ничего не было для таких вылазок в лес. Мы вместе ездили на центральный рынок в Кинешме для покупки обмундирования: противомоскитного костюма, резиновых сапог, чуней, легкой обуви, и даже велосипеда, без которого первая часть моего пути была бы невозможна. Уже дома он его разобрал, смазал подвижные части, добавил брызговики, а лишнюю фурнитуру просто снял, как ненужную. Сейчас, когда передвигаюсь на велосипеде, вспоминаю с благодарностью и молюсь за Илью, чтобы у него всё было хорошо.
В нашем общем очерке, написанном в 2018 году о походе, многое осталось «за кадром». Договорившись, мы не стали описывать драматические события, которые выпали на нас. Раненные от духа злобы, но в то же время будучи вместе, мы все-таки смогли осуществить то, зачем пошли в Пустынь. Каждый из нас двоих в конце своего повествования, только намекнул, что были моменты, которые чуть было не перечеркнули всю нашу затею, и не выгнали нас оттуда посрамленными.
Многие, кто читал наш совместный очерк, говорили, что написан он романтично, и скорее похож на сказку, поскольку не было там крестного пути и испытаний, только если не брать во внимание обилие слепней.
Уже после похода и примирения, мы вместе с Ильей пришли к единому мнению, что разногласия у нас появились на второй день, и это были скорее недопонимания. Слава Богу, что каждый из нас нашел в себе силы выполнить то благословение архиерея, на которое подписался – воздвигнуть и освятить поклонный крест на месте Свято-Рождественской мужской пустыни на реке Нодога и чудесного явления иконы Царицы Небесной именуемой «Казанская».
17 июля, вторник – второй день похода
Для меня день начался сложно. Хромая на обе ноги, я вышел на свежий воздух для утреннего туалета и подготовки к новому дню.
Мои провожатые испугались за меня, но я быстро успокоил их, сказав, что вчерашняя десятикилометровая прогулка пешком отразилась на моих голеностопных суставах, как говорится «наломал» их. Так всегда у меня бывает на следующий день после длительных богослужений. У священников болезнь ног – это профессиональное, так как им приходится выстаивать многочасовые службы. Излишний вес, более ста килограмм, который был приобретен от неправильного режима питания, еще более усугублял мое положение.
На первых минутах, превозмогая боль, я размял свои суставы и вот снова готов к походу в Пустынь. После завтрака мы с Ильёй пошли по направлению в Пустынь. Шли мы по широкой тропинке, а рядом с нами кое-где виднелись следы человеческого присутствия: остатки рельс узкоколейки, поскольку в советский период в деревне занимались лесозаготовками. Он много рассказывал об этой местности. Так постепенно мы вышли из леса и, перейдя пересохший ручей, стали подниматься на склон холма. Илья шёл впереди одетый в резиновые чуни и тем самым собирал на себя всю утреннюю росу с высокой и густой травы, я же шел позади его.
Место расположения «мёртвой» деревни Пустынь, а еще ранее мужской обители действительно меня поразило. Как художник, заметил, что оно очень живописно. Представляю, как бы красиво смотрелись здесь два храма деревянной архитектуры XVII века с колокольней и оградой, расположившиеся на высоком берегу холма, у подножия которого не спеша протекает речка Нодога. Умели наши предки выбирать места для уединенных подвигов вдали от мирской суеты, где в содружестве таланта человека и природного ландшафта безвестные иноки могли создавать шедевры, взирая на которые можно было еще более утверждаться в присутствии Божественного промысла.
Не сразу определились мы с местом, на котором будет установлен наш крест, да и с материалом, из какого дерева он будет. Перед походом мы внимательно изучили карту гугл-земля с видом на Пустынь с высоты птичьего полета, примерно обозначив места возможных точек установки креста. По факту же, оказавшись там, мы увидели, что все было по-другому. Мы прошлись по заросшей травой широкой деревенской улице, бывшая планировка которой читалась хорошо. Заросли деревьев, как оказалось, стояли на месте домов. Так, постепенно мы вышли к сосновому бору, где не было высокой травы. «Да, из сосны может получиться хороший крест, но данное место не совсем впечатляет. Здесь он может потеряться» - практически вместе озвучили мы одну и ту же мысль. Осмотревшись, мы вновь решили вернуться к первому месту с видом на пойму, на которое вышли сразу. К сожалению, сосен поблизости нигде не было, а только заросли из нескольких берёз.
Определившись с местом, Илья принялся копать яму для установки подножия креста, а я начал выковыривать из кучи земли кирпичи, которые чудом сохранились от русской деревенской печи. Закончив с ямой, Илья перешёл к изготовлению бруса самого креста.
Какой же он молодец! Дай Бог ему здоровья! Из двух стволов берёз, имеющих естественную кривизну, он сумел выпилить брус для поклонного креста. Какая была у него концентрация в этом деле! Он был серьёзен, как никогда, так как в тот момент ошибиться было нельзя. Работа кипела в его руках, а бензопила была ему послушна и выполняла, всё, что от неё требовалось. Вот, что значит мастер своего дела. Подготовился к походу основательно, всё проверил, смазал, наточил, чтобы здесь не было никаких сбоев. Я же был на подхвате. В мое послушание входило сжигать в костре ветви и сучья, чтобы место было чистым, не захламленным. Иногда, всё же я брал фотоаппарат и снимал основные, ключевые моменты изготовления берёзового креста. Мне, как художнику, Илья доверил проверить пропорции перекладин, чтобы крест у нас вышел красивым и достойным. Так, сообща мы смогли подготовить фронт работы на следующий день.
Возвращавшись с трудов первого дня, Илья произнес такую фразу о Пустыни: «Представляете, а если вдруг здесь опять восстановят скит и Вас сделают скитоначальником?!» Испугавшись его слов, я сразу ответил ему, что не выдержу, так как слабый и немощной, здесь же нужен выносливый молодой человек типа тебя.
С разговорами о Пустыни и её обитателях мы с Ильёй возвратились в избушку охотников. Немного перекусив, мои спутники решили отправиться за какой-то надобностью в соседнюю деревню. На их предложение пойти вместе с ними отказался, сославшись на усталость. Как только они ушли, я сразу завалился отдыхать на топчан. Как же было приятно спать в лесной избушке на свежем воздухе под пение лесных птичек, но, думаю, не этого от меня ожидал мой алтарник, который много сил приложил к подготовке похода. В тот момент я пожалел себя, говоря, что не справлюсь или не смогу. Вдобавок же повёл себя словно священник-турист, который не подписывался на другие «левые» походы, и остался отдыхать. Илья не стал настаивать, да и как он мог, когда видел перед собой уже не собрата во Христе, а ленивого священника. Думаю, что с этого момента всё и началось. А ведь он вместе с папой, возможно, хотел поделиться со мной еще чем-то более сокровенным, поскольку в этих местах они уже много раз бывали и изучили всё вдоль и поперек.
Проснувшись, лежа на топчане, рассуждал в себе, что хорошо бы что-нибудь и в желудок бросить. Чувствовался лёгкий голод. На природе всё так хорошо усваивалось, что организм требовал ещё. Через некоторое время пришли мои спутники. Они были уставшие и довольные своей прогулкой. Мне было даже немного завидно, что я по своей лени не пошёл с ними и лишил себя удовольствия прогуляться по лесу.
«Сытый голодного не разумеет»
Здесь эта пословица совсем не подходит, но смысл попадает в самую точку. Неразумевал я тогда того, что Илья о нас с папой заботился и все силы отдавал, чтобы мы утром могли позавтракать и только после этого идти в Пустынь. Я же вёл себя как городской турист, который в лесу ничего не знает и не умеет, да и откуда я мог все это знать. И с моей стороны практически не было чувства взаимовыручки, которое помогает людям выживать в сложных обстоятельствах. Одним словом, я оказался нахлебником, который не в состоянии был даже вскипятить воду для чая.
Пришли они после обеда, часов в четыре – пять, точно не помню. Илья валился с ног – ранний подъём, труды по копанию ямы для креста, а также изготовление бруса, и в завершении он выдержал ещё один поход в соседнюю «мёртвую» деревню, в которой никто не живёт, поэтому он сразу пошёл в домик и забрался на топчан отдыхать. На мой вопрос о том, что хорошо бы что-нибудь приготовить поесть, Илья ответил, что идёт спать, а вы идите готовить.
Уже после примирения, разбирая наши промахи, он рассказал, что этой репликой не хотел меня обижать и это было сказано в контексте нам с папой, а не лично мне.
Но, кто же знал, что он имел ввиду нас с папой. В тот момент мне было неприятно услышать от него такие слова. Обида нарастала от задетой моей гордыни, что кто-то начинает диктовать, как мне действовать. Илья сразу «провалился» в сон, я же вышел на улицу. И тут, что называется, понеслось – началась духовная брань, закрутились у меня в голове помыслы от лукавого о том, что вот Илья и показал себя, я же, наивный, доверился ему. Возникали даже такие мысли собраться и уйти отсюда, раз не уважают священника, но в то же время одёргивал себя, что это не выход из ситуации. Ну уйду я, а что, если заблужусь в лесу, и не дай Бог, повстречаю кого из лесного зверья. И получится, что рассмешу адовы силы своей выходкой и вместо того, чтобы установить и освятить крест, будут искать меня с помощью добровольцев и МЧС. Чтобы хоть как-то успокоиться, нашёл для себя занятие распутывания на прутики найденный фрагмент сетки рабицы. Пустое дело, но нужно было чем-то себя занять, чтобы не дать разыграться воображению и тем самым избежать ненужных подвигов.
Слава Богу, рядом был папа Ильи, который скрасил моё одиночество. Чтобы не мешать Илье в избушке мирно отдыхать, мы сидели снаружи у костра, отмахиваясь от комаров.
Себя удержал от ненужных действий, но осадок у меня остался и думаю, Илья это заметил, потому что обиженного человека можно легко заметить. Не было уже у меня того позитива, и в разговорах я был не многословен.
18 июля, среда – третий день похода
Ранним утром, после завтрака, приготовленного Ильёй, мы все втроём пошли в Пустынь. Шли молча, на расстоянии друг от друга. Вчерашний конфликт, происшедший на пустом месте, не рассосался, и все это понимали. Сила напряжения вокруг нас только возрастала, поэтому никто ни у кого ничего не спрашивал.
Илья принялся доделывать крест, подгоняя друг к другу вчерашние заготовки берёзового бруса. Он трудился молча, я же только ходил вокруг, пытаясь запечатлеть эти моменты на фотоаппарат. Папа был рядом, он разжёг костер и заварил чай. Мы ожидали окончания созидания Ильёй поклонного креста.
Напряжение в воздухе вокруг нас становилось запредельным. Мелкий моросящий дождик своими каплями орошал природу, а заодно и нас остужал. С каждой веточки дерева, березового листочка, иголочки елей скатывались дождевые слезы. Вся природа вокруг нас будто плакала, подобно тому, как было на Голгофе во время распятия Господа. Близилось завершение сооружения креста – время скрепления трёх перекладин тремя кованными гвоздями.
Илья достал из рюкзака эти святые гвозди, которые были обвёрнуты в красного цвета салфетки и бросил их возле креста. Тут я уже не выдержал и сказал ему: «Ты что делаешь? Это же освящённые гвозди и не так полагается с ними обращаться!» На моё замечание он отреагировал быстро, сообразив, что поступил опрометчиво, не подумав. Извинился сразу. Далее слегка он их приколотил в подготовленные места на перекладинах. И тут, в очередной раз я поступил не по совести, а ещё более возвысив себя, сказал, что гвозди должен забивать священник. Только потом до меня дошло, что можно было каждому из нас забить по одному гвоздю. Поэтому чтобы хоть как-то скрасить свой позор и дать возможность Илье поучаствовать в скреплении креста, предложил ему загнуть концы гвоздей, прошедшие насквозь с обратной стороны креста.
Дождь лил не переставая, небо было серым и тяжелым. Всё у нас было готово к воздвижению креста. Подобно ученикам с горькими слезами на глазах провожавшим тело своего учителя и Господа до пещеры погребения, так и мы втроем несли «тело» креста, влажное от дождевых слез, к месту его воздвижения.
Чтобы не брать тяжелый требник с последованием служб, мной были распечатаны отдельные страницы, которые во время нашей молитвы под дождём, промокали насквозь. Перелистывая, бросали их в костер для сожжения, и так всю службу. Все пели, все читали, все молились! Так было приятно молиться Богу под открытым небом у новосооруженного и освященного поклонного креста. Было ощущение, что Господь со святыми был рядом, и все они внимали нашим воздыханиям.
Закончилась служба, прекратился дождь. Солнце начало пробивать свой свет сквозь серые облака. Постепенно мгла рассеялась. К нашему удивлению прилетела красивая бабочка, которая кружила вокруг Александра Николаевича, а иногда даже садилась на него.
По окончании всех молебствий мной было принято решение о том, чтобы каждого участника нашего похода при кресте одарить в благословение иконкой: «Не рыдай мене, Мати», «Казанская» и «Николай Угодник». Все они были заранее привезены мной из дома, где я родился, а приобретены в далёкие 80-е, а может и 90-е в обычном магазине как сувениры. На вид они повторяют старообрядческие литые иконы, но здесь сложно было сказать, из чего они сделаны. По внешнему виду можно было предположить, что образ был изготовлен из тонкого медного листа с бортиками, внутренность которого заполнена гипсом. Точно не помню, кто их купил, может я, а может мой папа Роберт Валентинович, но знаю с уверенностью – они были у меня с самого детства. Об этих иконах я вспомнил, когда Илья рассказал мне о чудесном месте, где был монастырь, а также об иконе Казанской Богоматери, явление которой было поблизости. Привезя их из родного, отческого дома, предложил ему их взять в свой очередной поход и установить там, где-нибудь на дереве, крепко закрепив, благо они сделаны из прочного материала. Илья согласился, но еще долгое время они стояли у нас в святом алтаре нашего Покровского храма.
Себе думал оставить на память икону «Не рыдай мене, Мати», Илье – «Казанскую», т.к. он очень почитает это святое место, также еще и потому, что поблизости было явление именно этого образа Царицы Небесной. К тому же, на летний праздник Казанской иконы Богоматери состоялось венчание его с супругой Еленой у нас в Покровском храме – создание домашней Церкви. Папе, Александру Николаевичу – «Николая Угодника». Только перед крестом я вдруг изменил своё решение и Илье дал икону «Не рыдай мене, Мати» со словами: «Вот ты всё плачешься! Вот тебе, чтобы не плакал!», а себе оставил «Казанскую». Думаю, что для Ильи это было полной неожиданностью, шоком, принять такое благословение у берёзового креста, так же, как и для меня, но этой выходкой я ни в коем случае не хотел обижать своего единомышленника и соратника.
Пока молились у креста, на службе мне пришла мысль – чтобы «Казанская» икона Божией Матери, сопровождавшая нас в походе не ушла к мирским людям, решил подарить её в благословение Макариев-Решемскому женскому монастырю. Известно, что явленный поблизости от сего места образ Казанской Божией Матери в XVIII веке был перенесён из Пустыни в Решемскую обитель и пребывал там до её закрытия и разрушения. Где сейчас тот самый образ Богоматери неизвестно, а потому я и решил, чтобы у них в возрождаемой обители была икона именно из этих мест, потому, как неизвестно, пойдёт ли кто из сестёр сюда, преодолевая такой длинный и сложный путь, тем более, что здесь ничего не сохранилось из храмовых строений. Таким образом, частица той истории, через эту медную иконку будет у них в залог будущих благодеяний от Матери Божией, а заодно и мы о себе приобретём молитвенников, которые будут помнить о том, откуда эта икона к ним пришла, и кто этому способствовал. О своём таком решении я не предупредил Илью и не рассказал о своих мыслях, потому что сам не ведал такого исхода дел.
Думаю, что услышать Илье такие слова благословения «чтобы не плакал», было неприятно. Он оказался не готов ни морально, ни духовно. Это могло быть воспринято им, как очередная моя колкая издёвка.
Основным творцом поклонного креста являлся Илья, а мы с папой были только рабочими руками на подхвате. Никто не знает, каких сил ему это стоило! Хотя бы начать с того, что он согласился на моё встречное предложение об установке в Пустыни поклонного креста, а не просто сходить с ним в поход в лес за грибами и ягодами, или же послушать пение птиц. Он всё предусмотрел, рассчитал какие инструменты ему могут понадобиться, и даже трубу для основания креста заранее принёс, а она была не лёгкая, уж поверьте. Когда я её нёс, то отмял все свои плечи, но никому её не дал нести, т.к. понимал, что папа с сыном меня жалеют и стараются не нагружать, тем более, что отрезок пути был небольшой по сравнению с тем, который Илья прошёл с ней накануне.
Он горел и светился от радости и понимания того, что становится сопричастником чуда, а где-то даже и идейным вдохновителем – в Пустынь идёт священник – служитель Божий, совершитель церковных таинств, и тем более из монашествующих. И вдруг такое, казалось бы, нелепое благословение, которого он не ожидал. Я сам порой на себя удивляюсь, когда что-то говорю или делаю как бы неосознанно, но потом понимаю, что мной в такие моменты руководит Господь и рассудив так, ещё более утверждаюсь в правильном принятии решения.
«Чтобы не плакал» - почему же я так выразился? Возможно, из-за того, что Илья переживал не простое время – проблемы в новоиспечённой семье, да ещё отсутствие работы для её содержания. Если же «копнуть поглубже» об этом образе «Не рыдай мене, Мати», что мы можем увидеть или услышать? Господь говорит своей маме: «Не плачь, потому что всё будет хорошо, даже если и сейчас ты видишь меня в гробу умершим. Чуть погодя произойдет чудо – мое воскресение, а потом я возьму к себе всех, кто тебя любил», наверное, так можно интерпретировать слова песнопения, которые легли в основу иконописного сюжета.
Не понимал он, почему вдруг было изменено решение, и Казанская икона осталась у меня, а ему дал другой образ. Много можно рассуждать о том, почему именно эта икона пришла к нему. Наверное, каждый сам для себя вынесет тот самый сокровенный смысл, который у него на сердце. «Чтобы не плакал» - потому что всё будет хорошо, даже если сейчас всё очень плохо. Чуть погодя Господь утешит и тебя, искренне любящего и почитающего Его маму, через Казанскую икону, явление которой было где-то рядом, а изображение креста на иконе – знамение и воспоминание берёзового креста в Пустыни, который ты сам изготовил своими руками. У каждого он свой и нужно помнить, что Господь по своей любви нам дал тот самый, который мы сможем понести. Как в жизни Господа нашего Иисуса Христа, воскресение произошло через крест, так и здесь через поклонный крест Господь сотворит множество чудес, а какие они будут, только Ему известны!
Уже вечером, через силу Илья приготовил ужин: гречка с белорусской тушёнкой. Знатные запахи витали по округе. Наш главный мастеровой, потерявший тысячи килокалорий, принялся вкушать кашу. Конечно же, он предложил и мне присесть за трапезу, на что я ему сказал: «Сегодня день постный, а ты мясо ешь!» Илья тут же ответил: «А мне один священник говорил, что церковный день начинается с вечера, а это значит, четверг уже наступил» - так пошутив, он пытался смягчить обстановку. Продолжая ёрничать, я ему сказал: «Интересно было бы посмотреть на того священника!» Я прекрасно понимал, что Илья говорил обо мне.
Да, вновь я показал свой характер и не притронулся к знатной каше. Скорее потому, что приготовлена она была без любви, с раздражением. В монастырях вся пища готовится с молитвой, и поэтому даже самая простая еда очень вкусная. Не стал в тот момент говорить ему о том, что пища, приготовленная с обидой, может нанести вред человеку, поэтому и решил воздержаться от такой еды.
19 июля, четверг – четвертый день похода
Как я уже сказал, к каше я не прикоснулся, ни накануне, ни и в день сборов в обратную дорогу, хотя Илья неоднократно говорил, что мне нужно поесть, так как дорога предстоит дальняя, и мне необходимы силы. Всякий раз я отвечал, что не буду, не хочу.
Было видно, с какой заботой Илья экипировал меня. Все проверил со вниманием, чтобы рюкзак у меня ровно сидел на плечах. На какой-то момент его глаза встретились с моими, его взгляд был печальным, не было той искры как в начале, когда мы с ним только планировали этот поход, но оно и понятно.
Так бывает, что сначала обижаешься понарошку, как бы в шутку, но, к сожалению, потом человек теряет контроль над собой, заигрываясь, и уже чуть погодя становится всё взаправду и выйти из этого состояния очень сложно. Подобное получилось и со мной, когда я показал ему чего я стою. И стою ли…
На перекрёстке, на котором мы с папой встретились в первый день, расстались. Александр Николаевич поехал на велосипеде в свою деревню, а мы с Ильёй остались одни.
За время моего знакомства с Ильей, пока он был у меня алтарником, узнал его как очень сдержанного человека и скупого на слова! Порой было очень сложно вытянуть из него что-то, или разговорить. Но даже он не выдержал моего безобразного высокомерного отношения. А чего бы я хотел, когда три дня сам оказывал на него моральное давление? Не буду пересказывать, что я услышал от него в тот момент, но все это правда. Не стерпев обличительных слов в свой адрес, я начал громко читать Иисусову молитву. В очередной раз вместо того, чтобы попросить прощения, я заткнул своего собеседника. Илья сел на свой велосипед и уехал.
Тут я остался совсем один, и было ощущение, что он в обидах бросил меня и поехал в одиночку на переправу. Позже я увидел, что ошибался на его счёт. Двигаясь не спеша, я добрался до первого перекрёстка. Сразу за поворотом к моему удивлению я заметил Илью, спешившегося у своего велосипеда. Кто бы знал, как я себя корю в том, что не остановился тогда, не слез с велосипеда и не попросил прощения у него, сделав земной поклон. Я просто проехал мимо, при этом мы смотрели друг на друга как в замедленной съёмке. В тот момент меня поразил его испуганный взгляд, в котором читалось чувство глубокого сожаления, что не сдержался и много чего наговорил. Отмечу еще одно важное качество характера Ильи – как бы он ни относился ко мне в тот момент, он чувствовал ответственность за меня, поэтому караулил на каждом перекрёстке, чтобы я не заблудился.
В своих взаимных обидах мы всё дальше и дальше отдалялись друг от друга, хоть и были рядом. На пароме я сказал ему, что раз поход мы начинали в храме, то и заканчивать должны там же. Он приехал первый и дожидался меня. Взяв из рюкзака Ильи свои священнические принадлежности, я отдал ему полупустой рюкзак.
Миссия завершилась, и теперь мне нужно было, как духовному лицу сказать Илье искренние слова благодарности за понесённые труды во славу Божию по изготовлению памятного, поклонного креста в Пустыни, но вместо этого я опять оступился и наперёд выставил свою гордыню, высказав ему: «Не знаю, пойду ли я когда ещё с тобой в поход, и вот тебе такое благословение: я тебя освобождаю от алтарничества на сорок дней – иди ищи работу, чтобы кормить свою семью!» После таких слов, думаю, на душе у Ильи скребли не только кошки. Священник, которому он всецело доверял, просто оттолкнул от себя и алтаря, где он черпал духовные силы. И побрёл Илья один домой с велосипедом и двумя рюкзаками. Я же остался в храме вместо того, чтобы помочь ему донести хоть одну ношу до дома.
Его мама, Галина Васильевна, рассказывала мне, что, когда он вошёл в квартиру, она хотела поинтересоваться, как всё прошло, так как видела, с каким блеском в глазах он собирался в поход. Увидев «пасмурное» его состояние, она поняла – произошло что-то нехорошее. Он ушёл в свою комнату и никому ничего не рассказывал. Потом он уехал к своей жене Елене, в Юрьевец. С тех пор он больше не приходил в храм, потому что было больно на душе от чёрствости и неблагодарности священника.
Послесловие
Это уже совсем другой рассказ, где нет той романтики, которой был пропитан очерк для публикации в книге о Макариев-Решемском монастыре. Здесь показана правда, которую не прикроешь вуалью лжи или недосказанности.
Поход был сложный, и все единодушно в этом признавались, тем более, что не на прогулку мы туда пошли, а чтобы воздвигнуть и освятить памятный поклонный крест. Поэтому-то демонские силы и приложили все свои усилия, что бы выгнать нас оттуда, послав полчища слепней, ну а раз это не сработало, тогда поссорив. И это им удалось.
Сразу после похода я пытался встретиться с Ильёй, но его нигде не было. Иногда казалось, что он просто меня избегал. Бывали случаи, что мы на улице буквально сталкивались лбами, хотя заранее и не договаривались о встрече, как-то само собой получалось. Видимо, Господь устраивал наши встречи для нашего примирения. Не единожды я просил у него прощения, но каждый раз получал от него отказ: «Не время, не сейчас».
Однажды в воскресный день, возвращаясь со службы из храма домой, мы вновь встретились таким же удивительным образом. Вновь получив отказ, я протянул ему девятичинную, служебную просфору и к моему удивлению он ее принял. «Это хороший знак!» - так рассудил я в себе. Всегда, когда мы молились вместе на службе, по окончании Божественной Литургии, благословлял ему именно эту просфору, говоря, что она диаконская.
И Господь, видя веру их (Лк 5:20)
2018 год для меня начался сложно – непонятно отчего время от времени одышка все чаще напоминала о себе, чем вносила дискомфорт в обыденную жизнь. Нехватка кислорода, без возможности продохнуть полными легкими – всё это сказывалось на общем состояние здоровья. ХОБЛ – хроническая обструктивная болезнь легких, такой диагноз мне поставили в Иваново, когда я лежал в больнице целый месяц в 2014 году. К тому же, сразу после Ивановской больницы, мои знакомые «эвакуировали» меня в столичную клинику в честь святителя Алексия митрополита Московского, где подтвердили ранее поставленный диагноз. Это как факт, с которым приходится мириться и жить дальше, и неважно как тебе дышится.
Спасибо Манзулиной Елене Владмировне, врачу-пульмонологу, у которой я часто наблюдаюсь. И в тот год, мне пришлось из-за обострений вновь к ней обратиться. Прослушав меня, она настоятельно рекомендовала пройти компьютерную томографию лёгких для того, чтобы понять и увидеть болезнь изнутри. Но как часто у нас бывает, то одно, то другое, одним словом, до похода пройти обследование не получилось, поэтому его пришлось перенести на более позднее время.
Уже в августе, когда поход остался позади, я записался на обследование, и поехал в областной центр. Предусмотрительно я взял все выписки касательно моей хоронической болезни, чтобы не пришлось на пальцах объяснять цель моего визита. Посетителей на приём почти не было, все делалось быстро. В очереди, в коридоре, сидел не более десяти минут, как меня пригласили на обследование. «Всё! Одевайтесь! Приходите через час, и мы дадим Вам ответ с описанием!» - так произнесла уже заученную фразу медсестра. Я ушёл.
Подойдя к назначенному времени, сел около кабинета в ожидании результата. На душе были переживания, тревоги. Открылась дверь, вышла медсестра и протянув мне выписки произнесла фразу, которую я не был готов услышать. Всё было как в каком-то сне, и происходит не со мной. «У Вас всё чисто и ничего нет!» Я не поверил своим ушам – «Как так?!», но этот вопрос я озвучил только себе. Не веря своему счастью, окрыленный происшедшим чудом, я поспешил выйти на свежий воздух, чтобы как-то прийти в себя. Пока я ехал домой с моим спутником, мы много рассуждали на эту тему, что на таком обследовании ошибок не может быть.
Уже на месте я интересовался у знакомого доктора, пытаясь выяснить вопрос на тему: «Если у человека ХОБЛ, то в легких должны же быть какие-то изменения?!» Мне ответили положительно, а иначе зачем бы нужно было проходить такое обследование.
Не сразу, постепенно я начал привыкать к новому в моей жизни. Как-то незаметно прошла одышка. Я не мог понять того, что же со мной произошло и когда?!
Своими мыслями я поделился со своей «группой поддержки», как я её ласково называю. Зовут её Вера Юрьевна Кадикина, жительница подмосковного Раменского. Она очень не любит, когда к ней обращаются по имени-отчеству. Мы с ней уже много чего пережили вместе, поддерживая друг друга. Однажды, пытаясь уважить её возраст, поскольку она мне годится в матери, я обратился к ней по имени отчеству. На что, сразу получил от неё ответ: «Батюшка, а что случилось? Я Вам чем-то досадила, что Вы ко мне обратились так официально?!» «Нет!» - так ей ответил – «просто подумалось, что…» Она не дала мне договорить, и попросила обращаться к ней только по имени, как в храме, где нет этой официальщины с отчествами.
Рассказав ей о прохождении томографии и её результатах, она напомнила мне слова Ильи о том, что у Вас всё пройдёт! Надо сказать, что я часто с ней общаюсь и рассказываю о событиях в моей жизни так, как бы общался со своей мамой, которой нет рядом со мной уже более десяти лет.
Затем она напомнила мне Евангельскую историю об исцелении Господом расслабленного, которого друзья спустили перед Спасителем разобрав крышу. И Господь исцелил его, видя веру их!
Теперь всё стало ясно, как Божий день!
Примирение
Прошло около трех месяцев. Я уже не ожидал вновь увидеть у нас в храме Илью. Был воскресный день, 28 октября 2018 года, служили неделю 22 по Пятидесятнице. Служба была рядовая. По обычаю в конце Литургии я стал давать прихожанам для лобзания напрестольный крест. В какой-то момент наша Галина Павловна, исполняющая послушание пономаря и свещеносца, тихо сказала мне, что в притворе стоит Илья. Я осмотрел весь храм, особенно его дальнюю часть, и действительно, в тамбуре между дверями был мной замечен знакомый, правый рукав куртки Ильи. Пока я давал крест, наблюдал, подойдёт ли Илья или же уйдёт из храма, но он стоял там неподвижно.
Давши возможность приложится последнему человеку, я быстро направился с крестом в руках в конец храма. Прихожане были в недоумении, так как не понимали, что же сейчас происходит и куда побежал батюшка. Они надеялись, что священник с амвона всех перекрестит, зайдёт в алтарь, закрыв за собой Царские врата с завесой, и тогда можно будет всем расходиться по домам. Здесь же творилось что-то непонятное.
Тот момент, что Илья пришёл в храм, я расценил так, что благодать коснулась его, и у него смягчилось сердце по отношению ко мне. Видя всё это и осознавая, что сей человек сделал первый шаг, очень сложный и непростой в его жизни, так же и мне надлежало поступить – сделать второй шаг навстречу ему. Поэтому я оставил девяносто девять праведных овец и пошёл к той самой, заблудшей и любимой. В тот момент я даже не осознавал, что всё делаю по Евангелию, как в причте о пастыре и о заблудшей овце, когда оставил он большое стадо и пошёл искать заблудшую. Найдя же её, радовался ей больше, нежели тем девяносто девяти праведным. Мне казалось, что если я сейчас не подойду к нему, то навсегда его потеряю, благо и по ходу службы я ничего не нарушил. Поэтому я пошёл к нему, не взирая на косые взгляды.
Когда я подошел к нему, он сначала даже и не понял всего происходящего, так как стоял по обычаю своему с опущенными в пол глазами, чтобы не смотреть на всех, кто мимо него входил и выходил из храма. Когда же я «нарисовался» перед его очи, он опешил, так как не ожидал такого поворота событий, как мне показалось, даже отпрянул назад. Обращаясь к нему и дав приложиться к напрестольному кресту, я сказал: «Илья, не уходи сразу, а подойди к алтарю и я дам тебе большую служебную просфору!» Затем я вернулся на амвон, перекрестил народ, закрыл Царские врата. На этом богослужение закончилось, и все стали расходиться. Я же поспешил налить в чарку запивки, кагор, смешанный с кипятком, для Ильи, если он вдруг решит подойти.
Взяв девятичинную просфору и чарку на тарелице, вышел я через диаконскую дверь на солею. Смотрю, Илья пробирается сквозь народ в направлении алтаря. По обычаю, благословил его, осенив просфорой, и дав ему в руки, только полную чарку поставил на рядом стоящий столик, сказав, чтобы он вкусил и теплоты. Я не знал, как быстро он уйдёт, поэтому не стал ничего говорить. Мне было достаточно того, что он пришёл и взял просфору.
Дальше спокойно писать невозможно, и у каменного сердца потекут слезы. Получив просфору с запивкой, Илья вдруг опустился на колени со словами: «Простите меня!». Увидев его припадающим с земным поклоном, и я последовал его примеру, тоже опустился на колени, только не на солее, где лежал ковёр, а спустился вниз, при этом сказал ему, что хочу и у тебя попросить прощения на той же высоте, что и ты стоишь. Так мы поклонились друг другу в ноги попросив прощения. Мне было очень радостно, сердце ликовало и трепетало, что долгожданное примирение произошло, а невидимый враг был разбит в голову.
Я встал быстро, т.к. вокруг нас толпились певчие, пришедшие в пономарку для вкушения запивки. Илья же оставался стоять на коленях. Через мгновение я заметил, что Илья рыдает и не просто тихо плачет, а прямо навзрыд. В руках он бережно сжимал принятую служебную просфору, пол же перед собой залил слезами.
Никогда раньше я не видел такого истинного покаяния, в особенности от сильных духом мужчин. Мне не нужно было никаких слов, как обычно бывает на исповеди, потому что и так было всё понятно. Наблюдая за всем происшедшим, я накрыл его епитрахилью и прочитал разрешительную молитву от грехов. Затем по-отечески поглаживая его то по главе, то по плечу, нагнувшись шептал ему, повторяя одну и ту же фразу несколько раз: «Молодец, что пришёл!». Чтобы не создавать ненужных вопросов среди прихожан, что же здесь происходит, предложил Илье снять уличную обувь с курткой и пройдя в святой алтарь, просфору с теплотой потребить там. Так он и сделал.
Уже в алтаре мы снова попросили друг у друга прощения. Ему было приятно вновь очутиться в том месте, где он любил молиться и служить со святыми Богу.
Весь последующий день, когда мы общались с ним, он повторял одну и ту же фразу: «Спасибо, что подошли!»
За чашкой чая у меня дома он рассказал, что в храм он пришёл попрощаться. Сил пройти дальше не хватило, и поэтому встал он в притворе между дверями. Когда служба завершилась, и я давал прихожанам крест, то один внутренний голос ему говорил: «Иди, приложись к кресту!». Другой же голос отговаривал его: «Не ходи! Сейчас священник осенит всех крестом, зайдёт в алтарь, закроет врата, и ты уйдёшь отсюда насовсем!» И вот, когда он метался между двух противоположностей, вдруг, неожиданно для него появился я с крестом в руках. Приложившись и получив приглашение придти за просфорой, он откликнулся и пошёл за ней. Он никак не ожидал от меня такого шага, что я могу придти к нему у всех на виду.
Дома мы отобедали чем Бог послал. Затем я предложил ему взять от меня в дар продуктов для его семьи, сказав: «Неси, своя ноша не тянет!». Он только вторил, что ему неудобно от священника брать продукты. Потом он рассказал, что все продукты, а это было около 40 кг, частями он перевёз в Юрьевец. Чего там только не было: и крупы, и консервы, ничего для него не жалел, лишь бы смог он сам унести. Господь нам уже давно сказал, как поступать с блудными сыновьями – примириться с теми, кто к тебе пришёл, накормить, одеть, да ещё и гостинцев с собой дать! В тот день мы много чего переговорили. Осторожно, чтобы не растормошить рану, слегка даже затронули тему нашей общей ссоры, пытаясь понять, с чего же всё началось.
Позже я посмотрел церковный календарь, чтобы понять, кто из святых праздновался в тот день, кто же ходатайствовал пред Богом об этом событии. И был весьма удивлен, увидев в святцах святого этого дня. Его небольшая иконка стоит у нас в святом алтаре над святым жертвенником, с изображением святителя Афанасия, епископа Ковровского. Для многих он известен, как исповедник Церкви Русской XX века, а также песнописец.
Для меня этот святой памятен ещё и потому, что при его жизни, в 1920-е годы он был наместником Богородице-Рождественского мужского монастыря г. Владимира, где и я провёл восемь лет с 1993 по 2001 гг. монашеской школы под руководством архимандрита Юстиниана (Саган).
Перу святителя Афанасия принадлежит в том числе и последование службы Собору Всем Святым, в земле Российской просиявшим. Особенною любовь среди певчих пользуется стихира, которую многие часто исполняют «Земле Русская»:
Земле Русская,
Граде святый
Украшай свой дом
В немже божественный
Велий сонм святых прослави.
Церковь Русская,
Красуйся и ликуй
Се бо чада твоя
Престолу Владычню
Во славе предстоят радующеся.
Соборе святых русских,
Полче божественный
Молитеся ко Господу
О земном отечестве вашем
И о почитающих Вас любовию.
Новый доме Ефрафов,
Уделе избранный,
Русь Святая,
Храни веру православную,
В нейже тебе утверждение.
Очерк для книги
Через неделю после похода, 26 июля мной был написан рапорт управляющему нашей епархией, епископу Кинешемскому и Палехскому Илариону с сообщением о выполнении его благословения – воздвижении и освящении Поклонного креста в Пустыни. Отдельной строкой я акцентировал внимание на проводниках Рудаковых Александре Николаевиче и его сыне Илье Александровиче, который своими руками соорудил Поклонный крест. Таким скромным образом я постарался, чтобы в истории запечатлелись истинные герои, положившие много сил для этого пути. К рапорту приложил три фотографии с изображением всех участников похода, запечатленных у поклонного креста, а также мемориальной табличкой на нем.
«Так, а как же вы его несли-то? Ведь и дорог-то там нет» - так спросил владыка Иларион, когда я оказался у него на приеме, в епархии. Всех, кто видел фотографию поклонного креста, удивлял его размер, а еще более то, что он изготовлен из бруса. Никто не мог и догадаться, что такое возможно, когда имеешь горячее и искреннее желание потрудиться Богу своими руками. Владыке Илариону я озвучил, что мы несли только инструмент, а сделан крест был моим алтарником Ильёй, прямо на месте из стволов двух берез. Было заметно, как епископ радовался совершившемуся факту установки креста на границе его епархии. Подойдя к большой карте с изображением действующих храмов, он просил показать, как мы шли, и где был установлен поклонный крест.
Многие из среды духовенства, узнав, что я ходил в поход с установкой креста, дали мне прозвище «походник».
Своим соседям по Покровскому приходу деревни Дьячево – сестрам Макариев-Решемского монастыря, в лице настоятельницы обители игумении Феофании, я сообщил о том, что от нашего храма состоялся поход в место, где ранее располагался их скит. Матушка была весьма удивлена, так как по историческим документам знала, что Пустынь с XVIII в. была приписана к Решемскому монастырю, а вот её местонахождение, как она считала, было утеряно.
Матушка Феофания рассказала, что у них готовится к изданию книга посвященная истории Макариев-Решемского монастыря. Узнав о нашем походе и воздвижении там поклонного креста, она предложила написать об этом очерк, который войдет в эту самую книгу.
Такой стимул дал мне настрой сесть и начать описывать, как всё начиналось. Однако, описывая события похода, каждый раз я приходил в тупик и не понимал, почему у меня ничего не складывалось и не шло. Когда же мы с Ильёй примирились, я рассказал ему о предложении участия в исторической книге, а также показал свои записи. Прочитав их, Илья сразу подметил неточности, указав, что с его стороны было предложение просто сходить в поход, а с моей стороны – поставить там поклонный крест.
Было решено написать две части. Себе я выбрал часть о предпосылках, которые Господь давал нам для духовного настроя. Илье предложил написать вторую, главную часть с описанием самого похода, разделённую на дни, объяснив, что он точно помнит всю дорогу с её поворотами, а также многие другие детали. О другом аспекте я умолчал и не стал ему говорить, что Илья является местным жителем, и мне очень хотелось, чтобы его имя попало в церковную книгу для молитвенного воспоминания сейчас и в будущем. Ведь книги живут в веках!
Снова мы вместе начали одно дело – описывать события похода и воздвижение Поклонного креста в Пустыни. Илья присылал мне свой текст для ознакомления и редактирования. Прочитав его, я советовал ему расширить границы описания в некоторых местах, а также кое-где добавить поэзии и души, с чем он прекрасно справлялся, имея прекрасный слог выражения.
Меня очень радовала активность Ильи в деле написания своей части, в которой он описывал каждый наш день. Мы снова переживали те минуты, когда вместе были в походе, только сразу с ним договорились о том, что о ссоре писать не будем, а оставим только позитив. Как же врагу рода человеческого ненавистно такое положение дел, тем более письменное изложение событий воздвижения поклонного креста в Пустыни с примирением враждующих. Опять он вмешался в наши отношения и решил снова поссорить.
Сначала я даже не понял, почему вдруг Илья высказывает мне претензии, говоря, что со мной невозможно работать: «Я корректирую, исправляю текст, а Вы мне вновь присылаете старый и просите расширить границы описаний. И так уже несколько раз!» Недоумевая, я начал разбирать, что же произошло. И тут увидел, где же зарыта та самая «собака», которая вмешалась в наши отношения и вновь поссорила. Оказалось, что я запутался с вордовскими текстами одинакового наименования. Вместо правленого текста Ильи с моими ремарками, оказывалось, что отсылал ему старый. Согласен с ним, тут любой, даже самый выдержанный сорвётся, что и получилось. Однако, несмотря ни на что, Илья закончил свою часть и дал добро на публикацию.
Когда текст книги был в наборе, мне удалось встретиться с Александром Николаевичем, которому я предложил написание своей части очерка в общий сборник. К моему удивлению, он охотно согласился и даже немного написал своих впечатлений. Прочитав его записи, я увидел, что он практически повторяет в сокращении текст своего сына, хотя и не был знаком с этим текстом. Оно и понятно – Илья сын своего отца. Однако переписывать свою главу Александр Николаевич ни за что не соглашался. Зная непростые их отношения, попросил папу сказать несколько ответных добрых слов в адрес сына, как и он в свой части написал об отце. Объяснил, что этим признанием отец выразит гордость за своего сына, которому он привил любовь к лесу и уединению, что и было в кратких словах озвучено.
К сожалению, очерк папы, Александра Николаевича, в книгу о Макариев-Решемском монастыре не попал, но был опубликован в общем сборнике самиздата, в который вошли все три автора. Для оформления этого сборника было использовано множество фотографий с похода в Пустынь.
Жены-мироносицы
Божией милостью 13 мая 2019 года в понедельник Недели святых жен-мироносиц я решил посетить с дружественным визитом наших соседок – сестер Макариев-Решемского женского монастыря, в лице настоятельницы обители игуменьи Феофании. Я посчитал, что сейчас самое удобное время, чтобы поздравить матушек с православным женским днем, тем более, что примерно год назад 29 июля 2018 года подарил в их обитель икону святых жен-мироносиц. Эту современную копию с более древнего образа привез мне в дар мой бывший одногруппник по учебе в Суздальском художественно-реставрационном училище Вадим Михайлович Мигель.
На иконе представлена сцена, когда жены-мироносицы во главе с Пресвятой Богородицей пришли на Гроб Господень, где их встречает ангел. Во гробе же лежат только погребальные пелены, а на переднем плане изображены спящие воины. Господь наш Иисус Христос покинул Гроб и пошел на проповедь.
Когда я только увидел этот образ, то сразу решил для себя, что передам его в женский монастырь, которой находится рядом с нами. Если посмотреть на одежды жен-мироносиц, то ассоциация будет только с женским монашеским одеянием: апостольник и мантия. Именно поэтому и решил, что этот образ должен быть в Макариев-Решемском женском монастыре.
Даже матушка Феофания поначалу упустила из виду важный момент, который открылся всем нам чуть позже. А именно, почему же этот образ пришел к ним в обитель?! Пути Господни неисповедимы – есть выражение! В этом мы все убедились!
Небесным покровителем Решмы является преподобный Макарий Унженский, Желтоводский, чудотворец, живший в конце XIV века. По преданию здесь он основал монастырь, но если перечитать его житие, то мы узнаем, что родился он в приходе Мироносицкой церкви Нижнего Новгорода и вместе с родителями в детстве ходил молиться именно в этот храм. Мироносицкий – значит в честь жен-мироносиц.
Вот поэтому, я и приехал к Макарию чудотворцу в Решму в Неделю, когда в православной среде поздравляют всех матушек с женским днем.
Приехал в его обитель не с пустыми руками, а привез икону Божией Матери «Казанская», которая была вместе с нами в Пустыни и стояла на Голгофе поклонного, берёзового креста.
С Божией помощью, пока икона была у меня, удалось этот маленький образок, по большой стороне не больше десяти сантиметров, оформить в особый киот, который немного увеличил ее габариты. Внутри, на раме имелась памятная табличка с надписью: «В память крестного хода и воздвижения поклонного креста. Рождественская пустынь на Нодоге. 16-19 июля 2018 г.»
Матушка Феофания с глубоким благоговением приняла этот бесценный дар в свою обитель, тем более, что в XVIII веке из Пустыни на Нодоге в Решму был принесен подлинный, явленный образ Казанской Божией Матери. Так и теперь, в XXI веке Решма вновь обладает сокровищем, принесенным из Пустыни, где когда-то очень давно, было явление этого чудотворного образа.
На обороте иконы я сделал надпись для памяти будущим поколениям: «Сей образ Пресвятыя Богородицы Казанская сопровождал участников крестного хода в Рождественскую мужскую Пустынь / женский скит, что на реке Нодога Кинешемского района по благословению Его Преосвященства епископа Кинешемского и Палехского Илариона, и воздвижением поклонного креста 16-19 июля 2018 г. О здравии: священноинока Александра, алтарника Илии, Александра. Преподнесен в дар Решемской Обители. 13.05.2019 г.»
Своим спутникам по походу, алтарнику Илье и его папе, Александру Николаевичу, для их икон я сделал и передал точно такие же киоты с памятными табличками, чтобы память об этом событии хранилась многие годы, и не забывалась.
Привет из Пустыни
20 июня 2020 года, на день памяти Собора святых Иваново-Вознесенской земли ко мне «приплыла» рыба. Было очень неожиданно и приятно получить такой дружественный привет из Пустыни.
Когда я отдыхал после совершения Божественной литургии, мне на телефон позвонил Виктор Иванович, наш консультант по ремонту святых источников деревни Сергеевка. Он спросил, можно ли меня сейчас увидеть. Договорившись о встрече на площади около магазина, я ответил, что через пять минут подойду. Это единственное место в нашем поселке Дьячево, где «забив стрелку» не промахнешься.
Быстро собравшись, иду на встречу. Замечаю, что с нашим Виктором Ивановичем стоит еще один мужчина в камуфляжной одежде. «Странно! Кто бы это мог быть? Ну, может, кто-то из его работников?» - такие мысли крутились у меня, пока я подходил к условленному месту.
«Это Андрей» - так мне представил Виктор Иванович своего спутника – «и он благодарит Вас за книгу». «Книгу?! Какую книгу?!» - подумал я и начал быстро шевелить мозгами, надеясь вспомнить кому и какую книгу я дарил, но так на ум ничего и не пришло. Пришлось переспрашивать, что называется «в лоб» о книге. Тогда мне ответили, что Андрей – это хозяин той самой избушки в лесу, где мы ночевали в походе на Нодогу!
Перед самым походом я спрашивал у Ильи: «А где мы будем ночевать в лесу эти три ночи?» Он мне отвечал, что в избушке охотников. «А они не будут против, что мы зайдем к ним в гости без приглашения?! И к тому же, а вдруг она окажется закрытой на замок?!» - такими вопросами я завалил Илью. Он же отвечал, что в лесу есть негласное правило не закрывать на замок свои дома, на случай заблудившегося путника или охотника, чтобы дать человеку передохнуть и набраться сил на следующий день. Направляясь к избушке в первый день, я переживал, что в ней могут быть свои хозяева и нас попросят удалиться. Слава Богу – мы были одни.
Тут меня как прострелило, и я вспомнил, что в наш поход я брал книгу с проповедями святейшего патриарха Кирилла, надеясь хоть чего-нибудь почитать, но как потом оказалось, было не до неё. Мы так уставали, что было не до чтения, к тому же вечером наше жилище освещалось только свечами, а это не тот свет, когда стоит разбирать мелкий шрифт для чтения. Одним словом, книгу то я взял, а вот открыть ее для духовного чтения не получилось.
Однако, я нашел для нее другое применение. Мне хотелось поблагодарить тех людей, которые выстроили в лесу эту избушку и любезно нас приютили, хоть и не знали об этом. На форзацах этой книги, я сделал надпись, в которой поблагодарил хозяев за гостеприимство и в двух словах описал цель нашего визита в Пустынь. Уходя, я оставил эту книгу, тем самым поблагодарил их от души за мягкую постель и крышу над головой.
Андрей вновь повторил слова благодарности за книгу, говоря, что она пригодилась. Затем он рассказал, что искал меня в Решме, в монастыре, чем устроил переполох. К сожалению, у нас не было много времени для общения, но мы смогли обменяться телефонами, и пока Виктор Иванович ходил в местный магазин за продуктами, мы смогли поведать друг другу интересные истории о Пустыни.
Я рассказал, что в том месте был мужской монастырь, известный с XVII века, два деревянных храма, ограда с колокольней. Андрей, слыша всё это, изумлялся, говоря, что он слышал об одном храме в этом месте, но о том, что их было два – для него это открытие. Затем он поведал свою часть, рассказав, что с приходом в Пустынь советской власти, всех, кто там жил – расстреляли. Для меня это было грустным и печальным открытием. Значит, пропитана та земля не только потом, трудами и бдениями богомольцев, но и их святой кровью. Может, поэтому и устроили они нашу с Андреем встречу именно на праздник Собора святых Иваново-Вознесенской земли, тем самым показывая, что они молятся о всех, кто бывал в тех местах.
Еще у Андрея спросил: «Стоит ли крест?!» «Стоит!» - заключил Андрей. «Ну и слава Богу!»
А потом Андрей подошел к машине и достал из неё пакет, в котором лежала свежевыловленная рыба – щучка весом около одного килограмма, и добавил, что это из Нодоги, а Виктор Иванович из корзинки достал мне красивый подберёзовик!
Они уехали. Я же возвращался домой, переполненный радостных чувств о том, что древние святые с новомучениками Нодоговской пустыни помнят и молятся о мне, который был-то там всего один раз. Неспроста же они прислали мне через Андрея рыбу.
Рыба, как известно – один из символов Христа, подберёзовик же – напоминание о берёзовом кресте!
священноинок Александр (Завьялов)
июнь / июль
2020 год
Начало написания очерка:
27 июня – день памяти пророка Елисея (IX в. до Р.Х.)
Окончание написания очерка:
06 июля – день памяти Праведного Артемия Веркольского (1545).
P.s.: "Имеющий очи да увидит, имеющий уши да услышит"
Комментариев нет:
Отправить комментарий